Синодальный отдел по делам молодежи УПЦ

Продумывая вопросы интервью с Анной и Владимиром, у меня из головы никак не шли слова песни неподражаемой Земфиры: «Расскажи мне про Австралию, мне безумно интересно. Может, в этом самом месте я решусь и брошу якорь…»

 

И действительно, разве не любопытно узнать о том, как молодая девушка не побоялась «улететь на Марс» за своим любимым? Почему в Австралии солнце – не друг именно в феврале, а фрукты освящают не на Преображение, а на Сретение? Как поступать главе семейства, если шкодливое чадо в десятый раз за день разлило сок на свежевымытый пол?

Приглашаем наших читателей ненадолго бросить якорь у берегов этой всегда интересной страны и пришвартоваться у пристани семейства Бигдан.

Анна, расскажите, пожалуйста, как вы оказались в буквальном смысле на краю земли?

Всякая история имеет свое начало. Эта началась три года назад в тихом провинциальном городе.

Вы когда-нибудь чувствовали себя просроченной колбасой? Нет, правда? Словно ваш срок годности давно истек, и всем окружающим надо непременно поскорее сбыть вас с рук хоть кому, главное, чтобы не лежала на витрине.

Примерно то же самое ощущает свежеиспеченная незамужняя выпускница регентской школы. По мнению обывателей, на ней поставлен жирный крест, годы учебы прошли напрасно, мужа-то она там себе не нашла! И понеслось: каждый православный доброхот спешит осчастливить несчастную знакомством со своим холостым внуком/братом/соседом. Ведь тебе уже 22, возраст критический, нечего привередничать. Ну и что, что брату под 40, сосед пьяница, а внук явно со странностями, ты же не хочешь быть старой девой, бери что есть и смиряйся. Так в Библии написано, что жена чадородием спасется, нечего в девках ходить!

Таким атакам я подвергалась регулярно. Относилась к ним философски, мол, судьба и за печкой найдет, если надо. Доброхоты сердились, называли меня сумасшедшей и крутили пальцем у виска. После семинарии я работала псаломщиком в храме и, отвечая за организацию сводного хора из почти 80-ти участников со всего света, помогала организовывать второй международный съезд «Содружество православной молодежи».

Памятуя библейскую истину, что в своем отечестве пророка нет, я отправила запрос руководителю зарубежной делегации, чтобы он поскреб по сусеками в поисках местного умельца. На мое счастье, поиск увенчался успехом, и я была осчастливлена заветным имейлом некого регента Владимира. Причем ехал он к нам не откуда-нибудь, а из самой что ни на есть Австралии. До этого я об этой стране знала только, что там живут несчастные люди-дикари, вечно жарко, прыгают кенгуру и сладко спят коалы. И что люди там ходят вверх ногами, а вода в раковине закручивается в другую сторону, то ли слева направо, то ли справа налево, но, в общем, не так, как принято у нормальных людей.

Владимира я в свою очередь осчастливила известием, что ему предстоит на второй день после прилета проводить службу в честь тезоименитства правящего архиерея. Так началась наша переписка. Из автобуса, привезшего прямо из Домодедово зарубежную делегацию, я торжественно встречала своего австралийского коллегу огромной кипой нот, взъерошенным видом а-ля Бонифаций и вымученной улыбкой после трехдневного бессонного марафона перед началом большого проекта. Владимир как-то странно на меня посмотрел после того, как я представилась (как потом выяснилось, для зарубежника регент – это такая солидная дама в летах, а не девочка в футболке с Винни-Пухом), окинул печальным взглядом внушительную стопку папок и понял, что спокойная жизнь закончилась в самолете.

Предчувствия его не обманули! Все последующие три недели нас носило по странам, городам и весям, мы пели везде, где только можно и нельзя, спали в автобусах в обнимку с камертоном и только за три дня до окончания съезда поняли, что нас объединяет не только работа. Мы стали хорошими друзьями, которым было комфортно в компании друг друга, у нас оказалось много общего в характерах и взглядах на жизнь, и все бы было хорошо, да паспорт у него оказался не того цвета. А значит, как в том мультике про Карлсона: он улетел...

А я стала городской сумасшедшей, ведь только ленивый не хотел высказать свое мнение о том, что Ассоль уже не в моде, и стоило столько лет убегать от личной жизни, чтобы потом влюбиться в призрак. Но мне было все равно. Потому что я знала, как выглядит человек, с которым я смогу иметь детей в будущем и жить долго и счастливо.

Владимир прервал мои томительные переживания своей эсэмэской «Выходи за меня» за пять минут до начала всенощной на Преображение. Думать было некогда, пора было давать тон на «Аминь!», так что я быстренько согласилась и пошла вести службу. Это было через две недели после его отлета. А еще через два месяца мы обручились. Еще через два обвенчались – уже в Австралии. Сейчас я воспитываю двоих шкодных, но симпатичных погодок и одного роскошного рыжего кота.

Вы решились на очень смелый шаг, оставив родителей, друзей, Родину наконец, и уехали так далеко за человеком, которого не так долго знали. Не жалеете?

За три с половиной года я ни разу не пожалела о том, что согласилась.

Что касается отъезда в Австралию… Знаете, я была бы счастлива, чтобы у человека, которого я полюбила, был такой же паспорт, как и у меня. Но так как вместо двуглавого орла у него там нарисованы страус эму и кенгуру, то выбора у меня особого и не было, куда иголка – туда и нитка. Хоть в Австралию, хоть в Атлантиду.

Отец Владимир, теперь ваша очередь рассказать о том, как вы стали диаконом и регентом хора на краю земли.

Я родился в период окончания существования СССР в крохотном военном городке Нойpупин (Neuruppin) в ГДР, где мой отец проходил службу. Вскоре этой страны не стало, и мои родители переехали в Америку в Чикаго. Поначалу складывалось все очень сложно, они не знали языка, у них не было ни работы, ни помощи родных или знакомых. Первым делом они отправились искать русскую церковь. Там встретили нескольких женщин из сестричества, в том числе и Людмилу Михайловну Азамат, которая пригласила к себе пожить взамен на физическую помощь с тяжело больной мамой. В ее доме в Чикаго мы прожили почти десять лет. С пяти лет я прислуживал в алтаре. Особенно мне были дороги службы с владыкой Алипием, это одни из самых теплых моих воспоминаний. Мы с родителями старались по возможности ездить в монастырь в Джорданвилль, и несколько раз я оставался там на послушании. Мне это очень нравилось. Однажды во время службы я был так поражен торжественным голосом протодиакона, что уже тогда почувствовал желание посвятить себя диаконскому служению.

Так получилось, что первые несколько лет по ряду причин я учился дома с родителями по русским учебникам. Несмотря на то что до 22 лет я не был ни разу в России, я всегда считал себя русским: дома и в храме мы говорили только по-русски, я вырос на русских книгах и мультиках, слушал русскую музыку. Здоровье моего отца требовало более теплый климат, чем чикагская сырость, и мы переехали в Австралию, когда мне было 13 лет. Мама Людмилы Михайловны к тому времени уже почила, и она согласилась уехать вместе с нами, тем более что нашей семье нужна была помощь, поскольку родился мой младший брат. В 15 лет я начал нести регентское послушание в Богородице-Владимирском храме, но с поступлением в университет оставил его, так как учеба занимала все мое время. С детства у меня был инженерный склад ума, поэтому, получив высокие баллы и стипендию, я выбрал Queensland University of Technology по специальности инженер мекатроники и робототехники.

С началом учебы в университете я начал чаще ходить в Свято-Николаевский собор, тем более что там служил мой духовник протоиерей Гавриил Макаров. Именно он предложил мне поехать на международный съезд «Сoдружество православной молодежи», который изменил мою жизнь. Впервые я наконец-то почувствовал себя по-настоящему русским, ведь я находился среди молодежи с такими же ценностями и идеалами, которых придерживался сам, ребята пели те же песни и знали те же фильмы, что и я. Для меня в тот момент это значило очень много. Побывав в таких святых местах России и Украины, как Троице-Сергиева лавра, Почаевская лавра, пещеры Киево-Печерской лавры, я почувствовал укрепление веры и из этой поездки вернулся совершенно преображенным человеком. Тем более что там я встретил свою будущую супругу Анну.

В феврале 2012 года в Свято-Николаевском соборе на праздник Трех Святителей первоиерарх РПЦЗ владыка Илларион рукоположил меня в диакона, где с Божией помощью я и служу по сей день.

Год назад мы организовали из клириков и духовенства четырех русских храмов Брисбена сводный мужской хор, которым я руковожу. Время от времени поем службы в разных храмах, даем концерты русской хоровой духовной и народной музыки. Это очень дорогой мне проект, и я вижу его несомненную ценность как для объединения православных русских людей разных приходов, так и в качестве возможности показать австралийцам настоящую русскую культуру. Это намного глубже, чем стереотипные «водка-матрешка-балалайка».

Как ваши родители отнеслись к тому, что вы сделали предложение девушке, которую они не знали на то время и, более того, даже не видели?

Вы знаете, с обеих сторон родители приняли наше решение на удивление спокойно и никогда даже мысленно не укоряли и не отговаривали. Видно, у нас с Аней были такие лица тогда, что они поняли: сопротивление бесполезно. Вообще мы с ней по характеру такие типичные тихони-отличники. Никаких там подростковых романов, дискотек и клубов. Даже отношений серьезных толком ни у нее, ни у меня особо не было. И вот тебе раз! Женюсь!

Самой смешной, наверное, была реакция Аниной мамы. Когда ей по телефону сообщили новость, она задумалась и после небольшой паузы спросила: «Дочь, а почему Австралия? Почему не Марс, например, тоже неплохое местечко, я слышала…»

Но это одно из многих маленьких чудес нашей жизни, Господь помог нашим родителям увидеть, что это не просто увлечение, это что-то, чего раньше не было. И мы им за это, конечно, очень благодарны.

Какое оно, Православие в Австралии, матушка? Сильно ли отличаются традиции празднования Пасхи или Рождества, например? Конечно, не считая того, что снега у вас, наверное, нет.

Да, конечно, отличий много, но даже мне, уставщику, они не мешают чувствовать себя как дома, скорее, придают местный колорит.

Например, на Рождество не бывает ночной службы, более того, здесь искренне считают, что это католический обычай. Только из разговора с одной пожилой прихожанкой, жившей в Чикаго, я нашла вероятную причину этого.

В довоенные годы этот город был одной из криминальных столиц. Иметь машину простому человеку было непозволительной роскошью, а общественный транспорт ночью не ходит. И чтобы прихожане не оказались ночью на небезопасных улицах, ночные службы было решено отменить. Потом вернули Пасху, а Рождество почему-то нет.

На Крещение здесь царит невозможная жара, и на Великом водосвятном молебне во время троекратного пения тропаря на словах «И Дух в виде голубине…» выпускаются три голубя. А фрукты нового урожая вместо Преображения освящаются на Сретение.

Пасха в зарубежной церкви очень похожа на привычную российскую, но имеет ряд особенностей. Так, например, куличи здесь принято печь заранее, чуть ли не за месяц до праздника, и замораживать. Считается, что это удобнее для хозяйки, ничто не отвлекает на Страстной неделе. Может, и так, но мне привычнее печь в Великий Четверг, люблю, чтобы вечером запах сдобы перемешивался с запахом воска от свечи после 12-ти Евангелий. Куличи выглядят непривычно, такие высокие темные столбики, часто без украшений сверху. Нарезают такой кулич не как обычно «тортиком», а кладут на бок и отрезают круглые ломтики, словно колбасу. В неделю Ваий в церковной лавке можно купить привычный вербный букетик. Вербу собирают здесь в октябре (местной весной) и хранят в морозилке до начала Великого поста. Потом несколько дней вручную раскрывают каждый бутончик, чтобы к празднику верба приобрела привычный для нас вид.

На фотографиях видела опоссумов, мирно раскачивающихся на электрических проводах во дворе вашего дома. Для нас это, несомненно, экзотика. Какие впечатления подарила вам Австралия при первой встрече?

Ой, ну что тут скажешь – все вверх ногами. Я долго привыкала, что февраль – это жара, а июль – зима. Что юг – это там, где прохладно, а на север ни-ни, там жара. Что Тихий океан – это такая мощь, которая накрывает тебя волной, крутит, как в стиральной машинке, и выплевывает очумевшего на берег вверх ногами, с песком в ушах и водорослями в волосах.

Что солнце – это вовсе не друг. В Австралии без шляпы и хорошего слоя солнцезащитного крема из дома не выйдет и детсадовец, здесь к этому приучают с детства.

Что лето всегда: полгода очень жаркое, полгода очень дождливое. И как без кондиционера, так и без сушильной машины здесь трудно. В общем, много всего, времени не хватит перечислить.

Вопрос вам обоим: есть ли у вас свои рецепты семейного счастья?

Aнна:

Рецепт семейного счастья очень прост, и он для всех одинаков – любовь. Если она есть, все остальное можно пережить. Самое главное – найти возможность ее выражать в повседневной жизни. И это вовсе не цветы по субботам и шоколад ежемесячно (хотя и это тоже важно), а просто элементарные мелочи: помочь жене с детьми и отпустить ее на пару часов в ванну с книжкой, видя, что она забегалась, хотя и сам устал после трудного дня. Мне действительно повезло с мужем в этом смысле. Однажды я забыла кредитную карточку в супермаркете, а он вместо упреков принес мне букет цветов. Из этих мелочей складывается жизнь.

Жена должна быть поддержкой и опорой мужу во всем. В свою очередь я всегда ищу, где бы я смогла помочь ему. Может быть, найти в интернете ноты для его мужского хора? Или самой починить домашний компьютер, зная, что у него при всем желании не будет на это времени? За годы семейной жизни с инженером что мне только не приходилось делать – от сортировки микросхем и резисторов до установки программного обеспечения на 25 планшетов!

О. Владимир:

Жизнь – сложная штука. Служба и работа, заботы о детях и доме, другие нужные, но требующие много моего внимания виды деятельности, как мужской хор, забирают массу времени. Среди этого постоянного движения оставлять время для самих себя мы обычно забываем. Часто люди зацикливаются на вроде бы нужных вещах – уборка, стирка, готовка, а когда в семье маленькие дети, это все занимает намного больше сил и времени и часто выполняется далеко не в полном объеме. Если малыши в десятый раз разлили сок на только что вымытый пол и мужчина считает себя вправе раздражаться и кричать на супругу, почему у нее невоспитанные дети, – это в корне неверно. Хороший отец вместо упреков возьмет тряпку и вытрет лужу, зная, что жена уже вытерла девять таких за день. Это и есть истинная любовь, когда делаешь приятное для супруги просто потому, что хочется ее порадовать. Как у каждой супружеской пары, у нас часто бывают недомолвки, обиды и ссоры. Но у нас в доме правило: если у тебя что-то такое накопилось, то сразу надо спокойно об этом сказать и искать пути решения, а не складывать в «копилку раздражения». Уметь общаться и находить точки соприкосновения и компромиссные решения даже в очень сложных вопросах – это главная заповедь семейной жизни. Ну и, конечно, каждый день напоминать словами и делами, что ты все-таки ее любишь.

Очень хочется задать вам (обоим) вопрос, которым заканчивается удивительный советский фильм «Однажды двадцать лет спустя»: чего вы ждете от жизни?

Для нас нет ничего более нелепого, чем строить такие далеко идущие планы. Посмотрите на историю нашей жизни! За 26 лет куда только судьба нас не заносила! Так что предсказывать, где мы и как будем через двадцать лет, занятие неблагодарное.

Самое главное – быть с Богом и храмом, а все остальное приложится.

Виктория Могильная
Журнал «Фамилия»

Приобрести журнал «Фамилия»

Подписаться на журнал «Фамилия»