Синодальный отдел по делам молодежи УПЦ

Захваченный храм – что может быть для нас трагичнее? Но мы знаем, что без Божьего попущения ничего не происходит. Размышляем о глубинных причинах нынешних событий

Все больше и больше появляется видео захватов храмов в украинских селах.

Когда смотришь, как здоровые молодчики на глазах у полицейских бьют и выбрасывают из церквей пожилых женщин, возникает целый ряд мыслей и чувств.

Прежде всего, есть омерзение от попрания библейской заповеди «почитай отца и мать», которая, по сути, является общечеловеческим естественным законом. Прямое и очевидное нарушение этого закона говорит о том, что наше общество движется к концу, вырождается. Когда цивилизация в нравственном плане опускается ниже естественных добродетелей, она самоуничтожается, убивает саму себя. Глядя на «активистов ПЦУ», поднимающих руку на старушек, думаешь – все, мы «приплыли». Это именно оно. Это предел деградации, расчеловечивание.

Такова, наверное, обычная реакция на подобные видеоролики любого психически здорового человека. Если же подобные явления оценивать с христианской точки зрения... Когда крещенные люди наблюдают, как другие крещенные люди бьют и швыряют старух только за то, что те пришли помолиться в свой храм, – что тут скажешь? Только то, что христианства здесь уже никакого нет. Выбросить из церкви кричащих и плачущих женщин, а потом встать на их место и спокойно молиться – это не христианство, а тяжелая духовная болезнь. Скорее всего, уже неизлечимая.

Глядя на «активистов ПЦУ», поднимающих руку на старушек, думаешь – это предел деградации, расчеловечивание.

Не знаю, что сделали бы в исламском обществе с молодым человеком, ударившим старую женщину. Скорее всего, побили бы камнями. Если бы он и остался жив, то был бы заклеймен позором на все оставшиеся дни. И когда в христианской стране безнаказанно глумятся над старостью, это значит, что в целом страна уже давно не христианская, и суды Божии над ней созрели. Похоже, они уже и начались.

Таково первое впечатление от просмотра подобных роликов. Но потом, когда немного остываешь эмоционально и начинаешь размышлять, появляются и другие чувства и настроения.

* * *

Церковь – это самое важное, что есть в мире. От духовного состояния Церкви зависит и судьба всего общества. Церковь, религия – это стержень человеческого бытия. Культурный и нравственный портрет того или иного государства определяется прежде всего исповедуемой в нем религией. Какова традиционная религия государства, насколько следуют ей граждане? – это основной вопрос, определяющий и все остальные темы. В государстве, в котором традиционная религия – христианство, главным нервом жизни общества является Церковь. Говоря о состоянии Церкви в таком государстве, мы говорим о духовном состоянии всего общества.

Христос любит Церковь. Он любит ее так, что пролил за нее Свою кровь. И Он все делает для того, чтобы улучшить качество Церкви, укрепить ее, возвысить. Церковь – это маяк для той части мира, которая тянется к Богу. Она – смысл существования мира. Чем слабее становится Церковь, тем ближе мир к окончательной катастрофе. И когда Церковь начинает ослабевать, уставать, выгорать, лениться, тогда Христос говорит ей слова, некогда сказанные ангелу Ефесской Церкви: «Имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (Отк. 2, 4-5).

Чтобы разбудить засыпающую Церковь и удалить из нее все ненужное, ветхое, застарелое, Господь и попускает те или иные виды гонений. Захваты храмов в Украине сегодня – это, по сути, гонения против общин. Очевидно, Бог указывает нам на наши больные места, которые необходимо лечить. И эти больные места – общины и их храмовая деятельность.

Церковь – это смысл существования мира. Чем слабее становится Церковь, тем ближе мир к окончательной катастрофе.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) написал однажды: «Скорби разнообразны: каждый из человеков имеет свои скорби; скорби наиболее соответствуют страстям каждого; по этой причине каждый имеет свой крест». Из этих слов можно вывести следующий закон: как отдельно взятому христианину, так и определенной Поместной Церкви Бог попускает скорби, наиболее соответствующие ее недугам. И если удар пришелся по церковным общинам, значит, нам нужно обратить внимание на их состояние и на то, чем для общины является храм.

* * *

А в чем проблема? Что у нас не так с общинами и храмами? Проиллюстрируем примером.

В одном районе города стоят два храма. От одного до другого идти 10 минут. В первом храме народу в воскресенье так много, что яблоку негде упасть, а во втором у священника даже и пономаря нет. В первом есть и пожилые, и молодежь, и люди зрелого возраста, а во втором молятся только старушки. В одном кипит внебогослужебная жизнь, работают разные кружки и школы – в другом после Литургии тишина и пустота. В одном звучит проповедь и объяснение слова Божьего, в другом этого не только нет, но оно там уже никому и не интересно.

О чем речь? О том, что в первом случае храм служит своему предназначению на все 100%, а во втором – нет. В одном храме люди вместе с настоятелем сделали работу по превращению прихода в общину, а в другом не сделали.

В современном полуязыческом-полуатеистическом обществе храм должен стать духовно-культурным центром, оплотом Православия. В храме и при нем должны быть воскресные школы для взрослых и детей, библейские занятия, вечерние курсы, молодежка, беседы со священником, чаепития, лекции, просмотр и обсуждение фильмов, волонтерство, миссионерство. Крепкую современную церковную общину невозможно представить без приходской группы в соцсетях, храмового сайта, тесного общения прихожан друг с другом, общих экскурсий и паломничеств. В сегодняшнем понимании именно это и есть полноценная община.

Работа эта непростая, и не за день делается. Но за нас ее никто не сделает! Конечно, многое зависит от настоятеля, но не только. Должна быть активность и «снизу». К батюшке нужно подходить, предлагать разные приходские проекты, проявлять инициативу. Миряне должны быть заинтересованы в том, чтобы при храме они не только молились, но и учились православной вере, чтобы там учили их детей.

В современном полуязыческом-полуатеистическом обществе храм должен стать духовно-культурным центром, оплотом Православия.

Храм – это место, где христианин призван не только брать, но и отдавать. Это такое пространство, в котором наше сознание потребителя должно меняться на сознание служителя. Храмы строят не только для Литургии, но и для того, чтобы учить нас служить Богу и ближним. И если после службы люди молча разошлись – значит, они воспринимают Церковь как сферу удовлетворения своих духовных нужд и не больше. Они остались потребителями – в данном случае духовных услуг. Заметим: как правило, платных.

Храмы, которые остались приходами (пришел-ушел) и не выросли в настоящие общины, легко будет забрать церковным рейдерам. Но туда, где люди научены вере, любят своего настоятеля, любят друг друга и служат друг другу, врагу будет труднее проникнуть. Если бандиты заявятся туда со своими «болгарками», у них не будет практически никаких шансов.

И если мы эту работу не осуществили раньше, теперь мы за это будем отвечать перед Богом. Что мы построили за более чем 25 лет церковной свободы? Стал ли пастырь на своем приходе настоящим духовным отцом, родил ли он людей для новой жизни во Христе, собрал ли он верующих вокруг Чаши и Евангелия – или же действовал, как наемный обрядоисполнитель? Изменилось ли внутреннее состояние прихожан за время пребывания на приходе? Соединились ли они в единый и мощный организм духовной любви – в общину? Научились ли отдавать что-то Богу и людям, а не только потреблять? Все это проверяет сейчас Господь, попуская действовать против нас силам зла.

* * *

В разнообразных историях захватов храмов есть одно общее, что повторяется везде. Допустим, пришли рейдеры, поменяли замки в храме. А дальше происходит нечто важное и интересное. Когда люди вдруг лишаются родного храма, они после первого шока осознают, что они – община, и что Церковь – это не что-то где-то, но они сами! Храм для них становится не просто местом, куда они иногда приходят по воскресеньям по привычке, а великой ценностью, которую, оказывается, можно потерять.

Захваты храмов помогают очертить в нашем сознании четкую грань между Церковью и миром – ту грань, которая у нас чрезвычайно размыта, потеряна нами. Ведь по жизни мы почти ничем не отличаемся от остальных, неверующих людей – кроме того, что в воскресенье ходим в храм. И когда мы вдруг оказываемся противоставлены светскому миру и начинаем бороться за свою веру и за свои святыни, у нас наконец-то просыпается подлинное христианское сознание, живое и непосредственное. Мы понимаем, что есть Церковь, а есть мир – и это очень разные сферы бытия. «Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле» (1Ин. 5, 19) – теперь эти слова Иоанна Богослова мы переживаем на новом уровне.

Из нашего полусонного христианства, бесполезного и по-настоящему не нужного никому – ни Богу, ни нам – наконец-то рождается нечто новое. Мы получаем прививку от душевного паралича, расслабленности и умирания.

Бог будит нас, спасибо Ему. Христос просто не дает нам дойти до того состояния, какое мы видим в Европе, где храмы теперь сдают под блошиные рынки, кафе, и спортклубы. Возможно, нас ждало то же самое. Мы засыпали. Мы просто ходили в храмы, порой уже забывая, для чего мы это делаем.

* * *

Бог заберет храм, если в него почти никто не ходит. Вспоминается мое родное село, большое, богатое, с населением в 5 000 человек. Посреди села – огромный храм. В воскресенье там молятся 30-40 человек. Это даже не 1%... А сколько таких храмов в Украине?

Бог заберет храм, если в нем почти никто не причащается. А сколько у нас таких храмов, в которых в воскресенье на призыв священника «со страхом Божиим и верою приступите» к Чаше не подходит никто! Я сам в таких храмах и молился, и пономарил.

Бог заберет храм, в котором не звучит объяснение слова Божего. А сколько таких храмов, где после Евангелия только шуршат записки на сугубой ектенье (по 30 и 40 минут иногда!), но проповеди на прочитанный текст не услышишь… А если и есть проповедь, то какого она, как правило, качества?

Когда мы вдруг оказываемся противоставлены светскому миру и начинаем бороться за свою веру и за свои святыни, у нас наконец-то просыпается подлинное христианское сознание, живое и непосредственное.

Если в храме не поясняют слово Христово, нет активной литургической жизни всего прихода и приход не стал общиной – Бог может попустить, чтобы храм отобрали. И все это уже было в начале ХХ века. После закона о религиозной свободе 1905 года, когда отменили практику обязательного ежегодного причащения православных граждан Российской империи, к Чаше стали регулярно подходить менее 10% православного населения. Оказалось, людям церковная жизнь давно была неинтересна и воспринималась просто как национальная традиция. Проповеди читали по книжке, понятия общины не было, учеба при храмах выродилась во что-то мертвенно-схоластическое. Все эти вопросы поднимали впоследствии на Поместном Соборе 1917-18 гг., но, увы, уже было поздно. Вскоре большую часть храмов отняли большевики. Все нужно было делать в свое время…

* * *

Я не говорю, что храмы надо отдавать рейдерам, прошу понять правильно. За храмы надо стоять, ведь это наши святыни! Я лишь говорю, что сегодня нам необходимо обновить свое понимание храма: что такое храм и для чего его строят. Наши внешние проблемы вырастают из внутренних. Как сказано в одной притче: «Корабль не тонет, когда он в воде – он тонет, когда вода в нем». Не так важно, что случается вокруг – важно то, что происходит внутри нас.

Время еще есть, Господь пока терпит. Но тревожные события в стране говорят нам, что меняться надо не завтра – меняться надо сейчас.

Источник