Синодальный отдел по делам молодежи УПЦ

В реальности среднестатистически здоровых людей мы погружены в ежедневный опыт достижения желаний, которые часто кажутся нам совершенно обыденными. Буквально автоматически, не думая, мы мимолетом совершаем сотни и тысячи привычных действий: обнимаем близких, едим, смотрим на картины, прогуливаемся около моря, ездим на экскурсии. Однако, если к каждому из этих почти банальных событий добавить простое и пугающее слово «последний» в самом прямом значении этого слова, ситуация поменяется кардинально

Как именно человек будет дарить последний подарок любимому? Как обнять детей в последний раз, особенно если ты прикован к постели – а они находятся за тысячи километров? Как это — в первый и последний раз посетить музей, о котором мечтал? Каково в последний раз слушать музыку в холле больницы? Что испытывает человек, в последний раз вырвавшийся из отделения интенсивной терапии в родные стены — всего на сутки, чтобы потом навсегда покинуть свой дом?

КОСНУТЬСЯ МОРЯ

У Кеса Велдбура была самая обычная профессия: он работал водителем скорой помощи. Каждый день он просто доставлял самых разных больных до места их лечения и на процедуры. Но однажды сам смысл его рабочего маршрута был изменен раз и навсегда. В далеком 2006 году Кесу выпало перевозить из больницы в больницу терминального больного, бывшего моряка Марио Стефанутто. При приеме пациента в новое медучреждение вышла небольшая заминка — и, чтобы не терять время, необходимое администрации на оформление документов, Кес спонтанно предложил ожидавшему на каталке больному «рвануть куда-нибудь на часок». Это было не по протоколу — Марио попросил отвезти его в Роттендамскую гавань. Кес вспоминает, как Марио плакал от радости, слушая шум волн и ощущая брызги соленой воды на своем лице — его каталку подвезли прямо к кромке воды…Кес и сам не знает, что заставило его тогда задать невероятный вопрос умирающему: «Не хотите ли Вы снова выйти в море?». Марио не верил своим ушам: «Но ведь я прикован к постели…». А Кес энергично взялся за дело — времени было в обрез. Связался с турфирмой, которая организовывала поездки по гавани, а затем обратился с особой просьбой к своему больничному начальству — позволить использовать машину «скорой» в свой ближайший выходной. И уже в следующую пятницу Марио перевезли в гавань и бережно погрузили на судно. И так старый моряк все же смог выйти в море в последний раз. Перед смертью Стефанутто написал водителю скорой помощи трогательные строки: «Меня радует и утешает, что на свете еще есть люди, готовые заботиться о других. Исходя из моего личного опыта, я говорю вам: даже маленькое доброе дело может привести к большим переменам».

ВОПРЕКИ СМЕРТИ И ВРЕМЕНИ

И перемены не заставили себя ждать: для Кеса открылись совершенно новые горизонты деятельности. К своему удивлению, он быстро нашел единомышленников — волонтеров, целью которых стало исполнение последних желаний людей, стоящих на пороге Вечности. Первой и незаменимой помощницей стала его жена, медсестра Инеке. Идеи рождались прямо за кухонным столом. За восемь лет работы организации к семье исполнителей последних желаний присоединились более 230 волонтеров. С течением времени в их распоряжении оказались шесть машин скорой помощи и загородный дом. Этими людьми исполнено более 7000 желаний умирающих, в среднем по четыре в день.

А желания бывают разные. Некоторые легко исполнить сразу же, а некоторые требуют времени и подготовки. Все волонтеры «Желания по скорой» знают, что они работают на обгон времени: никто не знает, сколько часов, дней или недель остается жить их пациентам… И все эти желания — от самых простых до самых сложных — имеют равную ценность и равную степень срочности. Самой младшей умирающей, родители которой обратились в организацию, было всего 10 месяцев. С многочисленными врожденными патологиями девочка с рождения фактически жила в больнице. Когда стало понятно, что ее дни сочтены, родители попросили волонтеров подарить ей один день в родном доме, среди братьев, сестер и других родственников, среди родных стен, которые она должна была вскоре покинуть навсегда. Машина «скорой», с опытным реаниматологом и медсестрой, дежурила около дома малышки почти сутки: неотложная помощь могла понадобиться в любую секунду.

«Старейшей нашей пациентке шел 101 год. Она хотела последний раз в жизни … прокатиться верхом! Мы перенесли ее на лошадь с платформы грузовика, а потом переместили ее в конную коляску. Она махала из окна прохожим, ну совсем как королева. Да, это было хорошее желание!» — вспоминает Велдбур.

Кто-то скажет, что это необоснованная трата денег. Кто-то покрутит пальцем у виска. Возможно, некоторые пожалеют странных людей, любимая работа которых — находиться бок о бок со смертью. Наверняка, у Кеса и его коллег случаются моменты трудностей, даже отчаяния или выгорания. Тем не менее, они часто и от души улыбаются. Ведь нет ничего лучшего, чем дарить радость там, где она абсолютно необходима. Тем, кто смотрит уже взглядом, обращенным за горизонт видимой жизни. Уходя, всем им надо попрощаться с реальностью этого мира — и прожить последний опыт исполнения заветных желаний, почти как в детстве, когда чудеса были так рядом и так возможны.

НА РОДНУЮ ЗЕМЛЮ

«Ничто не приносит такой радости, как доставлять людям удовольствие», — уверен Рол Фоппен, волонтер-водитель «Желание по скорой». Он никогда не забудет свою тяжелейшую 4500 километровую поездку по Европе из Нидерландов в Румынию и обратно. В его машине тогда находилась румынка Надя, которая прожила в Нидерландах более 12 лет. Последним желанием смертельно больной женщины было умереть на Родине. Голландские врачи не давали Наде никаких шансов на то, что она выдержит дорогу. «Ей было так плохо, что до нее даже дотронуться было страшно», — вспоминает Фоппен. В далекое и очень опасное путешествие они отправились утром в четверг. Уже через несколько часов, когда машина проезжала через Германию, состояние Нади стало настолько критическим, что пришлось остановиться в ближайшей больнице. Врачи категорически не советовали никуда ее больше не везти, но больная мечтала повидать перед смертью детей и мать. И это практически невыполнимое желание надо было исполнить. После трехчасовой остановки в Германии они смогли наконец отправиться дальше — через Австрию, потом через Венгрию. Бывали минуты, когда сопровождающие были уверены, что пациентка умрет в машине. И когда, наконец, «скорая» пересекла родную румынскую границу, Надя слабым голосом попросила: «Вынесите меня наружу. Теперь я могу умереть». Ей было совсем худо…

Рол настоял на продолжении пути: «Надя, до ваших детей и мамы осталось всего каких-то 600 километров! Можете продержаться еще чуть-чуть?». Машина скорой помощи добралась до Бухареста в субботу. И Наде все же удалось дожить до долгожданной встречи с семьей. А волонтеры попрощались с Надей: им необходимо было отправляться в обратный путь. Они оставили больную на попечение родных. Через 14 дней они получили трогательную открытку: семья Нади от всего сердца благодарила их за подаренную, неожиданную, радость встречи и сообщала о ее смерти. Как сравнить несравнимое: цену бензина и работы медиков на долгом пути в тысячи километров? Как оценить чрезвычайное нервное напряжение сопровождающих в любой валюте мира? Много это или мало — целых четырнадцать дней на Родине, которую не надеялся больше увидеть? На некоторые вопросы нет четкого ответа. На них отвечают только сердцем.

И если умирающие могут унести с собой туда, в Вечность, последнюю, подаренную им от всего сердца Радость, то цена этой хрупкой невидимой нити оправдывает все хлопоты, затраты, время и проблемы, которые остаются здесь, на земле. И становится для еще живущих островком надежды, веры и любви среди хаоса и боли, неразрешимых вопросов, последних истекающих минут и поиском смысла происходящего.

САМОЙ СМЕРТИ ВОПРЕКИ

Пациенты почти никогда не называют ее Анной Константиновной, чаще ласково — Нютой. За свои 44 года Нюта успела получить два высших образования и поработать учительницей английского в московской школе, а потом переводчиком в отделе перевода в Шахматной Академии Гарри Каспарова. А потом был крутой профессиональный поворот на сто восемьдесят — Аня закончила медицинский институт и стала основательницей благотворительного фонда помощи хосписам «Вера». Последний выбор был вовсе не случайным: Аня родилась в семье известных врачей — основоположника советской акушерской анестезиологии К.М. Федермессера и основательницы хосписного движения в России, главного врача и создателя Первого московского хосписа Веры Васильевны Миллионщиковой (именно именем матери Аня назвала свой фонд). Уже с семнадцати лет Аня работала волонтёром в хоспиcах России и Великобритании, собирая, как оказалось позже, бесценный опыт помощи тем, кого вылечить уже невозможно.

Работая над проблемами хосписов, Нюта Федермессер ежедневно соприкасается с людьми, для которых даже просто поднять руку — уже невероятное усилие… Обычные вопросы о выздоровлении здесь не имеют смысла. Больше приходится спрашивать пациентов о том, что они думают, чего страшатся и… о чем мечтают. Именно осуществление последнего желания Нюта и ее коллеги — опытные врачи — поставили краеугольным камнем своей работы тут, на передовой, где перед смертью рано или поздно придется отступить. В хосписе часто проводят концерты, пусть далеко не самых знаменитых музыкантов. Ведь для многих это — последняя музыка, которую они услышат в жизни.

Нюта уверена, что именно в хосписе так важно честно говорить о своих самых заветных желаниях, для этого нужно смелость и — время. Часто знание диагноза и оставшегося времени помогает подготовиться, остановиться, продумать и осознанно сделать последний шаг.

В фойе хосписа в небольшой ящичек опускаются записки с желаниями. Их внимательно прочитывают — и, поскольку в стране пока нет богатых благотворительных организаций, направленных на исполнение таких желаний, за дело берутся волонтеры и… лечащие врачи.

Молодая женщина, умирающая от рака, краснея, призналась, что хотела бы увидеться с… Цискаридзе. И Нюте удалось дозвониться до знаменитого Николая Максимовича: к чести известного артиста балета и ректора Академии русского балета, он не отказал в просьбе совершенно незнакомому умирающему человеку. Больная не могла поверить, что их встреча все же состоится. Она искупалась (а ведь для терминальных больных даже это — уже целый подвиг), и стала тщательно прихорашиваться. Цискаридзе появился с огромным букетом роз и поцеловал ей руку. Они поговорили — и тем же вечером женщина умерла.

Нюта Федельмессер знает, что иногда больные не уходят до тех пор, пока не смогут прожить то, что для них так важно прожить в полноте и осознанности момента. В Первом московском хосписе долгие месяцы не уходила больная, жизнь которой, казалось, висела на волосинке. Ее сын жил в Грузии, но бюрократические проблемы с документами не позволяли ему приехать в Россию. Последовали многочисленные письма от неравнодушных волонтеров. В конце концов помог звонок Нюты самой Софико Шеварнадзе. Именно она смогла сдвинуть глыбу — визу молодому человеку сделали менее, чем за сутки.

В состоянии больной наступило неожиданное, чудесное улучшение. Несколько дней она сама на себя не была похожа. К приезду сына она уже сидела на постели — ждала его! А потом медперсонал по очереди бегал в палату посмотреть, как она, смеясь, ест сулугуни и пьет вино вместе с сыном. Он уехал, не мог не уехать — а она ушла одна. И ушла очень быстро и легко, словно выполнив тот последний шаг, который завершал ее пройденную земную дистанцию…

Анна Константиновна делится сокровенным. Ее опыт работы позволяет говорить о том, о чем другие привыкли молчать: «Мы можем контролировать больше, чем нам кажется. И даже прожить больше, чем, кажется, отпущено». Прожить, чтобы успеть загадать и получить, стать свидетелем исполнения своего самого важного или самого дерзкого желания.

Слепую умирающую молодую женщину спросили, чего бы она хотела больше всего. Она задумалась на минутку, а потом попросила, как-то неловко, полушепотом, стесняясь… сделать ей яркий разноцветный маникюр, так, чтобы каждый ноготь был разного цвета. Разумеется, ей не отказали в таком желании. И, окруженная кромешной тьмой, узнавая по голосам прощающихся с ней близких, она просила их назвать цвет каждого ноготка по очереди, словно чтобы запомнить на память и представить себе то, чего увидеть не могла.

СЕРЫЙ ЧЕМОДАНЧИК

Люди с большим сердцем мало говорят и много делают. Одно из моих самых ярких воспоминаний детства — приезд бабушки к нам в Киев. Кроме подарков и сумок, бабушка неизменно провозила удивительный потертый серенький чемоданчик — как она его называла «на смерть». Тогда, маленькая, я не совсем понимала смысл этого словосочетания и пугалась его. Уже много позже я поняла, что это был чемоданчик с похоронным. И, если остальные сумки немедленно распаковывались — из них появлялись пирожки и игрушки, книжки и платьица — серый чемоданчик неизменно отправлялся далеко под кровать, в самый дальний угол. Этот странный объект, который одиноко и стойко стоял под кроватью, был одним из самых секретных объектов моего детства. И, естественно, одним из самых заветных моих желаний было посмотреть (ну, хоть одним глазочком!) что же там. И несколько раз — строго тайком и очень-очень быстро! — я заглядывала туда: аккуратно сложенная стопка белых и черных платочков, небольшая подушечка, лучший светло-серый бабушкин костюм еще со времен ее работы в школе в последние годы перед пенсией. Были и другие вещи, смысл которых тогда я совершенно не понимала. Только позже, в дни, когда в семье мы готовились к бабушкиному уходу, чемоданчик открылся надолго: к своему удивлению, я обнаружила там приготовленное, все необходимое «приданое» для того, чтобы попрощаться с этой землей.

Меня словно озарила вспышка молнии: бабушка давным-давно готовилась к смерти, спокойно ждала ее. И подготовилась к ней, подумав о всех нас, продумав все — словно собираясь в далекое предстоящее ей путешествие — желая облегчить нам самые сложные часы. Чемоданчик странно пахнул детством и его радостями, приездами бабушки и ее подарками.

И с последним щелчком его старых замочков из меня вытеснили еще один давний детский страх — страх встречи со смертью.

ЗА ГРАНЬЮ СОБСТВЕННОГО «Я»

Желания умирающих бывают разные. Такими же разными, как и люди, их высказывающие. Все зависит от множества тесно переплетенных факторов: диагноза, пола, возраста, страны проживания, наличия семьи и родственников. И все же есть желания, которые стоят отдельно от других, словно возвышаясь на пике горы своим особым сиянием.

Вера Васильевна Миллионщикова, мама Нюты Федермессер, одна из основательниц первых в России хосписов, прекрасно знала, что умирает. Недаром она долгие годы работала бок о бок с уходящими в мир иной людьми. По воспоминаниям дочери, она «заранее проговорила все, продумала до мелочей». И ее последним желанием было максимально успокоить мужа. «Валокардин папе накапай!» — настоятельно попросила Аню буквально за несколько минут до своего ухода. Она словно подготовила мужу необходимое ему лекарство — хоть немного смягчить первый удар, первые и самые тяжелые мгновения после расставания.

«Воспоминание о своей смерти можно подарить», — уверена Нюта. И случается это именно тогда, когда те, кто уходит, подумали о тех, кто остается.

Особое желание — чтобы о тебе помнили. В хосписе, где работает Нюта, можно почти все.

Дима поступил в хоспис в последние недели жизни для оказания возможной паллиативной помощи. Врачу, с которым сложились особо откровенные отношения, парень признался, что хочет купить кулончик в виде сердечка и цепочку для девушки, которую любит и с которой ему никогда не доведется быть вместе. Невероятная врачебная помощь на грани фантастики заключалась в том, что команда медработников в срочном порядке объездила несколько ювелирных магазинов захолустного российского городка… и в понедельник предоставила ошалевшему от неожиданности Диме выбор. Сердечко одинарное и двойное, разломанное напополам, украшенное камешком и просто из серебра… Выбранный кулон и цепочку Дима долго держал в руках и отдал маме — передать той самой девушке уже после его, Димкиного ухода. Видимо, к сожалению, их чувства не были взаимными.

Нюта уверена, что пройдут годы — и та самая девушка, возможно, уже пожилая, уставшая, вымотанная тяжкой реальностью жизни в глубинке, бережно развернет на ладони Димкин подарок. Мы не знаем, как сложится ее жизнь. Но о таком не забывают.

В 2018 году в Испании умирал мальчик. Ему необходима была пересадка сердца. Диагноз был слишком коварным, чтобы можно было ждать — а подходящего донора все не было и не было. И тогда отец ребенка решил отдать сыну свое сердце. Последним его желанием было записать видеообращение к малышу, которого он не успеет воспитать, не успеет увидеть взрослым… В своем простом обращении отец попросил сына всегда слушать маму. И — когда сын вырастет — относиться к девушкам, как к принцессам. Уходя, папа просил исполнять свои обещания, не курить, не использовать наркотики, быть добрым и уметь защитить себя и других. Несколько коротких минут желания — прощания, желания — послания в будущее.

Последним удивительным желанием одиннадцатилетнего Ляна Яойи из Шэнчженя (Китай), стало… суметь стать донором для других детей. Лян мучительно и долго умирал от рака мозга. И хотел помочь жить другим детям, которые могли быть еще спасены. Лян понимал, что умирает. Какой силой воли надо обладать парнишке, чтобы серьезно и обстоятельно поговорить с матерью, убедить ее заранее подписать необходимые документы, осознать всю неизбежность и близость своего ухода и сделать его — подарком для других?! Фотография медперсонала китайской больницы, который склонился в глубоком поклоне перед телом только что умершего подростка, облетела весь мир.

Эрик Шмидт Мадсен в штате Теннесси, Америка, который подрабатывал Санта Клаусом на время рождественских праздников, был приглашен в больницу к умирающему мальчику 5 лет. Ему позвонила медсестра из реанимации и рассказала, что ребенок вряд ли доживет до Рождества, но так мечтает о подарке от настоящего Санты. Эрик помчался в больницу, переоделся и отдал подарок малышу: «Когда дойдешь до жемчужных ворот, скажешь, что ты — самый главный эльф, эльф номер один!» — сказал Эрик удивленному мальчику. «Кто, я?!» — удивился малыш. Он привстал на кровати и крепко обнял «настоящего» Санту. Прежде, чем добрый волшебник смог сказать еще что-либо, малыш обмяк прямо у него на руках, потерял сознание и умер.

Эрик был потрясен — и даже думал совсем оставить свою работу. Целых три дня после случившегося он не выходил из дома. Но смех детей все же вернул его к жизни — чтобы суметь исполнить просьбы других малышей, ожидающих Санту.

Все последнее окрашено особыми красками и значением — последние воспоминания, действия, желания, последние месяцы, недели, дни и минуты. Каждому из живущих придется пройти этот путь. Тяжело больным людям, потерявшим способность быть активными, самостоятельными. Смысл и наполненность оставшейся жизни часто скрываются в невысказанных последних желаниях. А исполнение их будет звучать одой радости — такой интенсивной, такой яркой, о которой мы, здоровые, зачастую не имеем ни малейшего представления. И это дает силы жить тем, кому осталось совсем немного и тем, кто остается.

Источник