Синодальный отдел по делам молодежи УПЦ

9 января Церковь вспоминает святого Стефана, одного из семи первых диаконов. О том, чем для них является диаконское служение рассказали двое представителей этой степени священства

Дирижер Государственного эстрадно-симфонического оркестра Украины, автор и ведущий передачи «В духовном измерении» на радио «Эра», Заслуженный деятель искусств, протодиакон Николай Лысенко: 

– Для меня диаконское служение — это возможность быть ближе ко Христу. Часто погружаясь с головой в житейскую суету, начинаешь остро ощущать свои духовные проблемы, слабость в вере, недостоинство. И тут «включается» моё диаконство. Оно перемещает центр моего внимания, концентрации моей энергии и стремлений ближе к алтарю, к Чаше, престолу.

Это первая составляющая, которая невозможна без второй, как нельзя разъединить две новозаветные заповеди — о любви к Богу и любви к ближнему.

А вторая... Какую миссию исполняли диаконы с самого начала? Они служили людям, общине, тем, кто слабее. Я совершаю подобное служение через радиопрограммы, поскольку каждую неделю, каждый месяц и каждый год через наши эфиры мы собираем средства для больных деток. Причём служение состоит не только в том, что собираются деньги, но и в том, что растапливается лёд в сердцах людей по ту сторону телефона — жертвователей, — делая их духовно совершеннее. Так как в этот момент в их души входят добро и милосердие.

Фото Сергея Рыжкова

Но есть также и третья составляющая. Когда диакон идет по городу без рясы или находится на светской работе, его сложно распознать. В отличие от священника, который чаще всего появляется в обществе с наперсным крестом и в рясе, диакон более «замаскирован». И вот, он может словом либо поведением, тем, что он сделал или, наоборот, не сделал в конкретной ситуации, незаметно проповедовать о Христе. 

И такие, будто бы, незаметные, повседневные вещи оказывают на людей огромное впечатление.

Расскажу о случае, который поразил меня на всю жизнь.

Я ехал на работу. На мне не было ни подрясника, ни рясы. Машина сзади делала просто страшные маневры. Сначала водитель подрезал меня спереди, потом я его обогнал. И вот мы остановились на перекрестке.

У меня просто руки чесались выскочить из машины и «врезать» лихачу по первое число. Но тут я, слава Богу, ужаснулся сам себе и одновременно понял, что эту вспыхнувшую ненависть есть шанс погасить. И у меня на всё про всё есть где-то секунд 50.

Я выскочил из машины и побежал к нему. Водитель приготовился, что сейчас будет драка, мужественно открыл окно... И тут я говорю ему: «Брат, прости меня, пожалуйста». Это был водитель, который, как говорится, видал виды. И тут у него выступили на глазах слёзы. «И ты меня прости! И дай тебе Бог всего самого наилучшего!»

Вот такими простыми вещами священнослужитель может исправлять, приводить в соответствие с Евангелием себя и ситуацию вокруг.

Так что диаконское служение для меня — это возможность чаще вспоминать о том, кто я, зачем я, что делаю и как должен поступать по отношению к ближним, к себе и ко Христу. 

Руководитель Свято-Васильевских курсов церковного устава и основ литургики в Клиросной школе при Киевском Свято-Троицком Ионинском монастыре диакон Святослав Семак: 

– Для меня диаконское служение — в первую очередь благовествование.

Это, с одной стороны, помощь священнику за богослужением: диакон берет на себя голосовую, более внешнюю нагрузку и этим создает священнику условия для молитвы. В чем-то это всегда сотрудничество священника и диакона.

С другой стороны, фактически диакон — тот, кто призывает всех к молитве, актуализирует богослужебные тексты — делает так, чтобы то, что происходит за богослужением, было прочувствовано, принято его участниками.

Мне кажется, это главное. Ведь поскольку в наше время социальным служением успешно занимаются независимо от сана (и епископы, и священники, и диаконы, миряне), первоначальная функция диаконов в Церкви (попечение о столах) — не важно, хорошо это или плохо — потеряла актуальность.

Потому главной стала именно богослужебная функция.

Иногда сталкиваешься с мнением, что диакон — тот, кто обеспечивает красоту богослужения. Думаю, должна иметься в виду не внешняя красота, а именно актуализация текстов.

Также не согласен с точкой зрения, что диакон — это «недосвященник». Часто, когда о ком-то узнают, что он диакон, спрашивают: «Когда дальше, в священники?» А может быть и никогда дальше. Диаконское служение, я считаю, — отдельное самостоятельное служение, а не ступенька на пути к священству. В Церкви есть трехчастная иерархия — архиереи, пресвитеры, диаконы. И если мы будем воспринимать диакона лишь как что-то промежуточное, то «убьем» одну из степеней.

Хотя, в каждое время Церковь создает себе формы. Не исключено, что и это может поменяться.

Конечно, большинство маленьких приходов существуют и без диаконов. Но, в целом, он, думаю, очень нужен как благовестник, как тот, кто может призывать людей к молитве, создавать условия для молитвы священника, говорить проповедь.  

Источник