Книга «Старец Иосиф Исихаст. Полное собрание творений» вышла в свет в начале 2016 года. Перевел с греческого и подготовил её к печати игумен Ахтырского Свято-Троицкого монастыря архимандрит Симеон (Гагатик)
Накануне Великого поста в Ольшанском женском монастыре в честь иконы Божьей Матери «Отрада и Утешение» (подворье Ионинского) состоялась встреча с отцом Симеоном, на которой он представил новое издание. А также рассказал, что побудило его взяться за перевод книг о Старце Иосифе, с чем столкнулся в процессе работы, и насколько вообще возможно воплотить духовный опыт святых отцов в современном мире.
***
— Когда мне было 22 года, я узнал, что есть Бог. И когда я это узнал, понял, что надо выбирать монашеский путь. Что нужно всю свою жизнь Ему посвятить. Поэтому уже где-то через год после обращения уехал в Псково-Печерский монастырь.
Тогда же я почувствовал, что есть такое настроение — будто в наше время невозможно жить так, как пишут святые отцы. Как будто то, что мы читаем у них – это теория, а на практике не реально, потому что сейчас «другое время».
В Псково-Печерском монастыре отец Иоанн (Крестьянкин) сказал, что я поспешил, когда пришел в монастырь, мне ещё нужно учиться. Я поступил в Московскую духовную семинарию. Там тоже господствовало подобное настроение, которое внутренне меня не устраивало.
Еще до поступления я был знаком с отцом Лонгином (сейчас митрополит Саратовский и Вольский), который учился в Болгарии. Однажды он подвозил меня из Троице-Сергиевой Лавры в Москву и по дороге рассказал, что несколько раз бывал в Греции и там увидел настоящее монашество. В греческих монастырях всё так, как должно быть, как читаем у святых отцов.
Я загорелся желанием увидеть это своими глазами, и удивительным образом Господь устроил так, что меня послали в Грецию учиться.
Там я удостоверился, что многие греческие монахи, греческие монастыри обустраивают свою жизнь так, чтобы, насколько возможно, ничем не отличаться от жизни святых отцов. Они читают поучения старцев на трапезе, в келье. Затем игумен поясняет, побуждает к тому, чтобы всё прочитанное воплощалось в реальности.
И ты видишь всё это на практике. Видишь, какие это святые люди — у них чистая совесть! Когда живешь в раздвоении — читаешь одно, а в жизни другое — ощущаешь муки совести и глубокое чувство неудовлетворенности. У греков такого нет: всё, что писали святые, они стараются выполнять. А если люди живут по святым отцам, они и сами становятся как святые. Вот мы говорим: «святая обитель такая-то». Так вот в Греции и на Афоне – действительно, и люди многие святые, и обители святые.
Где-то через месяц после того, как я приехал в Грецию на учебу, – и, опять же, какие чудеса бывают! – шли мы с приятелем в храм по дороге. (Я был еще мирянином, приятель — рясофорный монах). Останавливается рядом с нами машина, господин за рулем (в Греции все – «kirie, kirie», господа), спрашивает, куда мы идём, и предлагает подвезти. По дороге познакомились. После этого стали общаться, он приезжал к нам в общежитие, возил по старцам и многим интересным местам. И третье или четвертое место, куда он нас привез, был монастырь Симеона Нового Богослова, основанный всего несколько лет назад.
Как только я туда вошёл (как раз подходила к концу воскресная Литургия), понял: это то, что я искал всю жизнь. С тех пор ощущаю свою тесную связь с этой обителью. Наш монастырь во всём берет с неё пример.
Игумен Симеоновского монастыря стал моим духовным отцом. Однажды я спросил его, что он мне посоветует почитать, и он ответил, что Старца Иосифа. Это лучшее, что написано в двадцатом веке на греческом языке. Он подарил мне эту книгу на День Ангела.
Когда я её прочёл, понял, что это сокровище, которое нужно переводить. И тут как раз (я тогда был еще студентом) на меня каким-то образом вышел руководитель издательства Троице-Сергиевой Лавры отец Алипий.
Стал спрашивать, что бы я мог посоветовать и перевести. Так я взялся за «Выражение монашеского опыта» ( Έκφρασις Μοναχικής Εμπειρίας Γέροντος Ιωσήφ του Ησυχαστού).
Когда реставратор работает, например, над иконой, он под микроскопом рассматривает каждую черточку, каждую деталь. Так и здесь. Я понимал, что это явно написано Духом Святым. А слово, написанное Духом Святым, нужно выразить на нашем языке максимально адекватно. Это значит, что уделяешь внимание каждому выражению. Над некоторыми словами приходилось думать буквально месяцами.
Работа над переводом другой книги — «Моя жизнь со старцем Иосифом» — была большим приключением.
В Греции после выхода в свет она стала целым событием. И когда я её читал, опять же, увидел, что это — сокровище, и обязательно должно быть переведено.
В тексте я обратил внимание на детали, которые выглядели какими-то чужеродными. Когда чувствуешь язык, это бросается в глаза. Таких вкраплений было не менее 20%. Я решил, что нужно лететь к старцу Ефрему и испрашивать благословения на перевод. И Господь всё устроил. Получилось поехать в Штаты, я увиделся со старцем, он меня благословил.
Там же я узнал, что греческое издание не вполне отражает слово отца Ефрема. На протяжении многих лет он рассказывал о Старце Иосифе, многое было записано на кассеты. Секретарь старца Ефрема, американец, расшифровал записи и собрал в большой архив. Весь материал они отдали одному греческому священнику, который что-то взял от старца Ефрема, что-то добавил своё, кое-что исключил, кое-что исправил. Много интересного в книгу не вошло.
Секретарь передал мне копии всего пакета расшифровок, и я со всем этим вернулся домой.
Когда ознакомился с материалом, увидел очень живое, чистое, детское слово старца Ефрема. Это слово нужно было оставить в неприкосновенности. Но в то же время материал нуждался в систематизации и обработке. Этим я занимался около трёх лет.
Перевод по частям отправлял на согласование игумену Аризонского монастыря. Некоторые моменты не пропустили. Например, в общине старца Иосифа возникали проблемные случаи во взаимоотношениях. Иногда это проявлялось небольшой иронией в словах старца Ефрема: он называл брата, который хотел проявлять свою волю, искал более легких путей. Но брат этот уже стал известной личностью, а тут о нем сообщалась такая немножко не иконописная черточка… Кое-что не пропустили о женском монашестве.
Но в одном месте, наоборот, отец Серафим, которому была поручена цензура, никакого криминала не заметил. Старец Ефрем вспоминал, что когда Старец Иосиф посылал его ловить рыбу, говорил: «Ну, рыбку лови, но можешь иногда и окунуться в море». И вдруг, когда книга уже вышла, оказалось, что этот эпизод не всем понравился. А ведь это очень трогательная деталь, она показывает и широту натуры Старца. У них была такая суровая жизнь, и в ней — маленькое, малюсенькое утешение – когда-никогда окунуться в море.
Очень важно, как книга воспринимается на слух. Работая над переводом, всегда об этом думаю, потому что в монастырях это читается для братии.
Поэтому перед тем, как отдавать готовый перевод корректору, на вёрстку, мы обязательно перечитываем, слушаем. Я спрашиваю мнение братии – всё ли им понятно.
Обращаю внимание, правильно ли братия ставит ударения. Столкнулся с тем, что иногда современные люди не знают, на каком слове делать акцент, поэтому нужно так строить предложение, чтобы акцент естественным образом падал на нужное слово.
Старец Иосиф показал: чем больше ты отдаешь, тем больше ты получаешь. Для ХХ века это один из самых ярких примеров самоотдачи. Как много он отдал Богу, так много и получил взамен.
Еще недавно, в начале, в середине ХХ века, люди жили и воспитывались в лишениях. Многие греки до 1950-х годов голодали. Один из очень почитаемых ныне старцев, который живёт и служит в Афинах, рассказывал, как они нуждались: он работал в парикмахерской, заработал на арбуз и так радовался, когда нёс его домой. Ему тогда 7 или 8 лет было — уже в этом возрасте тогда трудились.
Когда человек с детства привыкает к лишениям, ему легче переносить лишения и легче идти на лишения. А если человек воспитывался и жил в комфорте, потом, конечно, сложно выбирать путь аскезы. Мы читаем в истории общины Старца, что молодое поколение уже не могло так сурово подвизаться, потому и переместились из пещеры в Малом скиту Святой Анны в Новый Скит. Но что возможно, они делали.
Пример старца Иосифа важен для нас принципом: если хочешь что-то получить, чем-то должен жертвовать. Или терпением – чтобы изо всех сил терпеть ближнего своего, не требовать от него соответствия твоим представлениям и желаниям. Или бдением, или побуждением к молитве…
Старец Иосиф ставил послушника выше пустынника. Потому что пустынник творит свою волю. А послушник отвергается от своей воли. Это сложнее и угоднее в очах Божиих. Старец это подчеркивал.
Творения Старца Иосифа и книга старца Ефрема – это глоток свежего воздуха. Или чистой воды. Как бы ни утверждало господствующее настроение, что в наше время не по силам жить по святым отцам, вдруг оказалось, что это возможно.
Притом, что старец Ефрем низенький и до сих пор хромает, несмотря на то, что у него был туберкулёз, он дожил до 87 лет. И здоровье у него хорошее, он бодрый, активный, в ясном уме. Весёлый, как ребёнок! Когда я первый раз появился в Аризонском монастыре, отец Ефрем шёл на приём, и я стоял в стороне, зная, что сейчас не нужно его беспокоить. Он помахал мне рукой, по-детски – «привет!». И это когда мы еще знакомы не были.
Наша братия говорит, что книга Старца Иосифа должна быть в келье у каждого монаха. Её нужно регулярно перечитывать. Перед тем, как публиковать, мы её от корки до корки читали в трапезной. И я вновь пережил энтузиазм и восхищение. Потому два-три раза в год мы её будем обязательно перечитывать. И братия постоянно подходит и говорит – «благословите читать Старца Иосифа». Это как камертон, который задаёт настроение.
Меня часто спрашивают, выйдет ли что-то еще. Хотелось бы, но такого продолжения не будет. Греки считают, что главные аскетические книги ХХ века — это «Старец Силуан Афонский» архимандрита Софрония (Сахарова) и «Выражение монашеского опыта» старца Иосифа.
Есть одна самая высокая гора на Земле, вершина — и всё, выше нет.
Приобрести книги:
«Моя жизнь со Старцем Иосифом»
«Старец Иосиф Исихаст: полное собрание творений»